Об истоках «Исламского государства» в Южной Азии
Региональное подразделение «Исламского государства» (ИГ) в исторической области Хорасан («ИГ-Хорасан») было официально сформировано в январе 2015 года во время второй волны экспансии ИГ за пределы Леванта, и смогло оперативно заручиться поддержкой в авторитетных кругах исламистов.
Однако первый случай публичной поддержки ИГ в Южной Азии произошел раньше, когда группировка из девяти командиров «Аль-Каиды» в Афганистане и Пакистане присягнула ему на верность за несколько месяцев до того, как само ИГ объявило о расширении своего самопровозглашенного халифата в Афганистане и Пакистане – на территориях, которые оно именует вилаятом (провинцией) Хорасан. В последующие месяцы на верность ИГ присягнуло еще несколько экстремистских ячеек, а кульминацией стал переход на сторону «ИГ-Хорасан» Хафиза Саида Хана – бывшего командира группировки «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП), впоследствии ставшего первым главарем «ИГ-Хорасан».
Другие афганские радикальные идеологи, такие как Абдул Рахим Муслим Дост и Абдул Кахир Хорасани, также объявили о своей верности главарю ИГ Абу Бакру аль-Багдади. Заявив о поддержке ИГ, за Ханом также последовали отдельные лица и боевики, отколовшиеся от иностранных группировок, в том числе большая часть «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ), которое в течение многих лет занимало видное место на экстремистском ландшафте Афганистана.
Объяснить стремительный рост поддержки «ИГ-Хорасан» в Афганистане и Пакистане помогают два фактора.
Во-первых, на тот момент в обеих странах проживало большое число боевиков, разочаровавшихся в националистических программах локальных экстремистских группировок и выражавших готовность перейти на сторону новой, более радикальной и глобально ориентированной организации.
Во-вторых, за последние два десятилетия часть мусульманского сообщества региона подверглась процессу салафитизации. Послание ИГ особенно сильно нашло отклик среди воинствующе настроенного салафитского контингента, примером которого является Шейх Джалалуддин – влиятельный молодой главарь салафитов, ставший самым авторитетным идеологом «ИГ-Хорасан» и сыгравший одну из ключевых ролей в вербовке боевиков.
Что касается организационного охвата, ярлык «ИГ-Хорасан» первоначально отсылал к деятельности «Исламского государства» в Афганистане и Пакистане. В 2016 году группировка начала развертывание операций в Бангладеш, а в мае 2019 года, после потери ИГ территориального контроля в Сирии и Ираке, произошла крупная организационная реструктуризация, включавшая объявление отдельных провинций для Индии и Пакистана и выделение «ИГ-Хорасан» как отдельное афганское образование, включавшее части Северо-Западного Пакистана.
С 2014 года ИГ разработало многоуровневую бюрократическую структуру для экспансии в регионы за пределами Ирака и Сирии. Через центральный орган под названием Генеральное управление провинций («Идарат аль-Аммат аль-Вилаят») халифат стремился управлять «ИГ-Хорасан» и другими региональными подразделениями. Управление имеет специальный офис для стран Южной Азии под названием «Мактаб аль-Саддик», который физически находится в Афганистане. Офис координирует действия боевиков и их сторонников в Южной и Центральной Азии.
Связи между «ИГ-Хорасан» и базирующимся в Леванте руководством ИГ кажутся прочными. Некоторые показатели свидетельствуют о том, что «ИГ-Хорасан» поддерживает регулярные контакты с руководством с момента своего образования, но при этом обладает автономией в принятии ключевых решений. Однако при недавней смене руководства организация полагалась на мнение Леванта. В то время как первый главарь «ИГ-Хорасан» был выбран собственной шурой, нынешний ее руководитель, доктор Шахаб аль-Мухаджир, был рекомендован в официальном письме левантийского руководства.
На своей основной территории в Афганистане и Пакистане «ИГ-Хорасан» проявила гибкость в амбициях, операциях и связях с другими военизированными формированиями. Эта гибкость сделала группировку устойчивой перед лицом неудач «Исламского государства» в целом, а также в Афганистане и Пакистане в частности.
После прихода к власти талибов в августе 2021 года «ИГ-Хорасан» остается мощной силой, несмотря на то, что сотни ее боевиков были арестованы или убиты талибами. «ИГ-Хорасан» борется за то, чтобы помешать движению «Талибан» (запрещено в РФ) выполнить обязательства, данные афганской общественности и международному сообществу.
С момента образования «ИГ-Хорасан» организационную траекторию группировки можно разделить на две пересекающиеся фазы, определяемые отличительными стратегиями. С 2015 года до конца 2019 года «ИГ-Хорасан» следовала стратегии захвата территории и усиления контроля над ней; вторая стратегия, представленная летом 2020 года, ориентирована на ведение боевых действий в городской местности.
Первоначальная стратегия консолидации территориального контроля «ИГ-Хорасан» была разработана для того, чтобы позволить группировке внедрить собственную версию системы шариата. С этой целью «ИГ-Хорасан» захватила контроль над территориями в восточном, северо-восточном и северном Афганистане, тем самым отличаясь от других военизированных формирований в регионе и привлекая сторонников с территории Ближнего Востока, Европы, а также Южной и Центральной Азии.
«ИГ-Хорасан» рассматривала «Талибан» как враждебное движение не только из-за идеологических разногласий, но отчасти из-за конкурентного характера их целей в Афганистане. Однако установление территориального контроля дорого обошлось группировке. «ИГ-Хорасан» не хватало экономических ресурсов и рабочей силы, чтобы контролировать население оккупированных территорий и обеспечивать соблюдение своих законов. Более того, из-за успехов «ИГ-Хорасан» разгром территориальных убежищ группировки стал главной целью воздушных операций, организованных афганскими правительственными силами и ВВС США.
К 2019 году «ИГ-Хорасан» оказалась под таким сильным давлением, что была вынуждена отступить с подконтрольных ей территорий. Это стало серьезной неудачей для ее руководства. Группировка не знала, как удержать территорию перед лицом растущего военного давления. Представитель «ИГ-Хорасан» Султан Азиз Аззам даже признал, что она была на грани краха, и отметил, что удержание территории больше не является непосредственной целью группировки.
Начиная с 2020 года, «ИГ-Хорасан» заменила стратегию территориальной консолидации на ведение боевых действий в городских условиях. Логика новой стратегии заключалась в том, что боевики «ИГ-Хорасан» могут совершать нападения на талибов и членов других конкурирующих группировок в городских районах Афганистана, чтобы продемонстрировать их уязвимость и подорвать легитимность среди местного населения.
Вскоре смещение оперативного фокуса «ИГ-Хорасан» материализовалось в череде громких атак, в том числе крупномасштабном нападении на тюрьму в Нангархаре, жестоких нападениях террористов-смертников на похоронную процессию и ударах по шиитскому сообществу и студентам Кабульского университета.
Изменение стратегии было в первую очередь вызвано политическим курсом нового главаря «ИГ-Хорасан» аль-Мухаджира, которого источники, выступающие в поддержку группировки, называют экспертом в области ведения боевых действий в городской местности.
На сегодняшний день в сети ИГ на территории Пакистана доминируют две группировки. Первая состоит из бывших боевиков ТТП, преимущественно салафитов из северо-западной провинции Хайбер-Пахтунхва. Вторая состоит из антишиитских экстремистских элементов, действующих в южной провинции Белуджистан.
«ИГ-Пакистан»
В мае 2019 года центральное руководство ИГ объявило о создании отдельной административной единицы для Пакистана под названием «Вилаят Пакистан», или «ИГ-Пакистан», формально отделив ее от «ИГ-Хорасан». Создание «ИГ-Пакистан», скорее всего, было вызвано желанием руководства ИГ сделать акцент на региональной мощи в момент, когда оно стремительно утрачивало территориальный контроль в Сирии и Ираке.
Однако на сегодняшний день существование «ИГ-Пакистан» не помогло ИГ заметно расширить деятельность в стране. Всего через два года после своего создания «ИГ-Пакистан» уменьшилась в размерах за счет потери контроля над провинцией Хайбер-Пахтунхва, которая в июле 2021 года стала частью организационной сети «ИГ-Хорасан».
Эта реструктуризация, по-видимому, была частью стратегии группировки по использованию возможностей провинции для возобновления войны против пакистанского государства. Эту реструктуризацию также помогает объяснить ряд других факторов.
Большая часть афганского руководства «ИГ-Хорасан» проходила обучение в салафитских семинариях на территории провинции, а завербованные в Хайбер-Пахтунхва боевики сыграли решающую роль в первоначальном расширении «ИГ-Хорасан». Кроме того, провинция имеет трудноуправляемую границу с Афганистаном, что позволяло ей служить стартовой площадкой для афганских повстанцев еще в 1970-е годы.
Теперь «ИГ-Хорасан» надеется, что разветвленные сети боевиков из афганской диаспоры в Хайбер-Пахтунхва помогут облегчить ее войну с афганскими талибами. Кроме того, слияние позволит группировке проводить операции на территории Пакистана, который «ИГ-Хорасан» обвиняет в нанесении ущерба делу «исламизма» в Афганистане. Подобные идеи стали доминировать в пропаганде «ИГ-Хорасан» с тех пор, как группировка перешла под контроль афганских боевиков.
«ИГ-Хорасан» и ТТП
Хотя напряженность в отношении между двумя группировками преобладала с момента создания «ИГ-Хорасан» из-за масштабной вербовки главарей и боевиков ТТП, достоянием гласности она стала только в июле 2020 года, когда обе группировки обменялись обвинениями в СМИ. Это произошло в период, когда ТТП свидетельствовала своего рода возрождение после длительного упадка.
В июле 2020 года ТТП заявила, что «ИГ-Хорасан» является марионеткой локальных спецслужб и была создана ими для нанесения ущерба джихадистскому движению в регионе.
Напряженность еще больше обострилась после того, как движение «Талибан» пришло к власти в Афганистане в августе 2021 года – тогда ТТП публично подтвердила свою верность афганским талибам.
В течение следующего года словесные трения переросли в вооруженные столкновения и убийства. Частота и летальность терактов, совершаемых «ИГ-Хорасан» и «ИГ-Пакистан» в последние годы демонстрируют очень разные траектории: первые совершали крупномасштабные атаки террористов-смертников против стратегических целей, а вторые в основном совершали мелкомасштабные точечные убийства, направленные против гражданских лиц и местных сил безопасности.
«ИГ-Хорасан» объявила об интенсификации боевых действий в городской местности в качестве составляющей новой стратегии. В августе 2020 года отрядом смертников численностью 11 человек было совершено организованное нападение на центральную тюрьму в столице провинции Нангархар Джелалабаде. В результате нападения было освобождено около 1000 заключенных, в том числе около 280 боевиков «ИГ-Хорасан».
После этого число нападений группировки в Афганистане подскочило с 83 в 2020 году до 334 в 2021 году. В мае 2021 года «ИГ-Хорасан» заняла первое место по уровню насилия среди подразделений «Исламского государства» – всего через год после того, как Шахаб аль-Мухаджир взял на себя руководство подразделением.
Количество нападений (от терактов смертников до целенаправленных убийств, засад, обезглавливания и использования самодельных взрывных устройств) снизилось в 2022 году до 170, но по-прежнему намного превышает показатель 2020 года.
Хотя «ИГ-Хорасан» больше нигде не осуществляет территориальный контроль, количество и регулярность совершаемых нападений иллюстрируют устойчивость группировки, из чего целесообразно сделать вывод, что она по-прежнему обладает крупной тайной сетью на территории Афганистана.
«ИГ-Хорасан» совершила разрушительный теракт с участием смертника в международном аэропорту имени Хамида Карзая в Кабуле в течение двух недель после прихода к власти талибов. В результате взрыва погибли 170 афганцев и 13 военнослужащих США. Кроме того, группировка заявила о 119 нападениях в ходе операции, которая началась 18 сентября 2021 года и продолжалась до конца года. Согласно различным оценкам, более 80 процентов этих нападений были направлены против боевиков «Талибана».
До 2021 года «ИГ-Хорасан» гораздо реже нападала на членов движения. В 2020 году только 7% ее нападений были направлены против талибов, но этот показатель вырос до 33% в 2021 году и до 72% в 2022 году. Этот резкий сдвиг в выборе целей можно объяснить уходом США из Афганистана.