Новости
25.04.2022
162
В чужой монастырь со своим уставом… (Афганистан — ретроспектива и современность)
По истории Афганистана написана масса научных и публицистических материалов, поэтому в этой статье мы не преследуем целей углубляться в дискуссии на эту тему.
На наш взгляд, очень мало внимания уделяется изучению сложившихся традиций и особенностей афганского государственного устройства. А в этом вопросе есть ряд любопытных моментов, которые весьма существенны для самих афганцев и не принимаются во внимание их современными партнерами.
Итак, на протяжении последних пару столетий в Афганистане фактически сформировалась система, которую в остальном мире принято называть федеральным устройством. Афганские правители достигли этой формы институциональных отношений в результате постепенной эволюции общества, результатом которой стало устранение причин внутренних междоусобных конфликтов.
Ни афганские короли Аманулла-хан, Заир-шах, ни марксистско-коммунистический режим Тараки, Кармаля и Наджибуллы, ни тем более демократы Карзай и Гани, своими аппаратами никогда полноценно не контролировали страну.
Центральная власть имела больше представительские функции и держалась на взаимодействии с региональными лидерами при учете Кабулом интересов местных племенных лидеров. Губернаторы провинций хотя и назначались Кабулом, но это было скорее всего лишь формализацией пожеланий местных элит.
Наиболее важные вопросы страны решались на общественной площадке для обмена мнениями и поиска компромиссов – «Лоя джирге», где собирались и заседали наиболее авторитетные граждане со всех уголков Афганистана, «убеленные сединой старейшины». К тому же многие отношения в обществе регулировались неписанным законом «Паштунвалай» — сводом правил, традиций и обычаев.
Тем не менее, Кабул имел свои определенные рычаги для влияния на общественно-политическую ситуацию, обеспечения внутренней и внешней безопасности страны. По сложившейся традиции, Министерство внутренних дел «Царандой» комплектовалось исключительно представителями пуштунской нации. Для защиты страны от внешних угроз вдоль границ расселялись пуштунские племена, из которых формировались отряды «малишей», вооруженные по милиционному принципу народного ополчения. На южной границе были пуштунские племена «дуррани», на восточной границе – «шинвари», северные и западные территории охраняли племена «гильзаи».
Армия была многонациональной, но офицерский корпус формировался из отпрысков благородных родов, баев землевладельцев различных родоплеменных групп.
В целом, в понимании и восприятии афганского общества это была вполне инклюзивная, демократическая, сбалансированная и жизнеспособная система государственного устройства.
Данным устоявшимся традициям следовали и коммунисты. Армия продолжала оставаться многонациональной, «Царандой» остался за пуштунами, а охрана границ усилилась связкой пограничных подразделений с традиционными пуштунскими формированиями «малишей».
Но под влиянием Москвы, афганские власти внесли небольшую просоветскую коммунистическую ремарку – в провинции стали назначаться ставленники Кабула в лице секретарей провинциальных комитетов НДПА (Национально-демократической партии Афганистана).
Возможно, это обстоятельство в числе других причин также повлияло в дальнейшем на устойчивость режима, потому как наделенные неограниченной властью на местах партийцы пытались проводить руководящую и направляющую линию партии, благодаря чему напоролись на противодействие местных элит. Об этом свидетельствует тот факт, что падение режима Наджибуллы началось с практики назначения губернаторов провинций без согласования с местными лидерами и предпринимавшихся попыток пуштунизации северных провинций, традиционно населенных нацменьшинствами.
Демократический режим Карзая и Гани, учитывая, что его лидеры длительное время не жили в стране, на практике проигнорировал эти обстоятельства, не извлек уроков из экспериментов коммунистов и потакая западным политтехнологам увлекся непонятной населению модной риторикой «о свободе, мире и демократии». Суммарно, количество дней, проведенных указанными афганскими лидерами в ходе визитов за пределами Афганистана, где они на различных трибунах выступали с пламенными речами, значительно превышает количество дней, проведенных в рабочих поездках внутри страны, что не позволяло лидерам вникать в обстановку на местах и выстраивать стратегию развития государства.
Задачи контроля за общественно-политической ситуацией в стране официальный Кабул делегировал иностранцам без учета понимания ими местных традиций и характера общественных отношений, перемешав их с военными задачами. На службу в «Царандой» за деньги мог попасть кто угодно, и, как результат, население таких полицейских совершенно не воспринимало.
Нескончаемая чехарда экспериментов с т.н. «демократическими» выборами в различные представительные органы власти на местах и в центре, президентские выборы, возня со специальными чернилами и прочие «прозрачные» урны в конечном итоге, не нашли понимания и поддержку среди населения.
Невосприимчивость к нововведениям в афганской глубинке преподносилось как проявления антидемократических сил, что способствовало введению в заблуждение мирового сообщества и командования ISAF о реальной ситуации в стране.
В итоге, события августа 2021 года показали, что прошлый режим держался исключительно «на иностранных штыках» и к самостоятельному существованию был не способен.
Таким образом, внешние попытки навязывания международных стандартов, внесения изменений в афганскую традицию государственного управления и впредь будут только расшатывать общественно-политическую ситуацию в стране, оказывать негативное влияние на развитие военно-политической обстановки в регионе.
Что нужно делать для того, чтобы в Афганистане наступила стабильность? Во-первых, необходимо отказаться от очередных и бесперспективных попыток «демократизации» по чужим лекалам, во-вторых, предоставить народу возможность самостоятельно определиться со своим государственным устройством и в-третьих, искренне пожелать многострадальным афганцам мира и спокойствия, всемерно поощряя и поддерживая их на пути к цивилизованной интеграции в международное сообщество, всемерно содействуя стремлению к достойной жизни.
Исполнительный комитет РАТС ШОС
На наш взгляд, очень мало внимания уделяется изучению сложившихся традиций и особенностей афганского государственного устройства. А в этом вопросе есть ряд любопытных моментов, которые весьма существенны для самих афганцев и не принимаются во внимание их современными партнерами.
Итак, на протяжении последних пару столетий в Афганистане фактически сформировалась система, которую в остальном мире принято называть федеральным устройством. Афганские правители достигли этой формы институциональных отношений в результате постепенной эволюции общества, результатом которой стало устранение причин внутренних междоусобных конфликтов.
Ни афганские короли Аманулла-хан, Заир-шах, ни марксистско-коммунистический режим Тараки, Кармаля и Наджибуллы, ни тем более демократы Карзай и Гани, своими аппаратами никогда полноценно не контролировали страну.
Центральная власть имела больше представительские функции и держалась на взаимодействии с региональными лидерами при учете Кабулом интересов местных племенных лидеров. Губернаторы провинций хотя и назначались Кабулом, но это было скорее всего лишь формализацией пожеланий местных элит.
Наиболее важные вопросы страны решались на общественной площадке для обмена мнениями и поиска компромиссов – «Лоя джирге», где собирались и заседали наиболее авторитетные граждане со всех уголков Афганистана, «убеленные сединой старейшины». К тому же многие отношения в обществе регулировались неписанным законом «Паштунвалай» — сводом правил, традиций и обычаев.
Тем не менее, Кабул имел свои определенные рычаги для влияния на общественно-политическую ситуацию, обеспечения внутренней и внешней безопасности страны. По сложившейся традиции, Министерство внутренних дел «Царандой» комплектовалось исключительно представителями пуштунской нации. Для защиты страны от внешних угроз вдоль границ расселялись пуштунские племена, из которых формировались отряды «малишей», вооруженные по милиционному принципу народного ополчения. На южной границе были пуштунские племена «дуррани», на восточной границе – «шинвари», северные и западные территории охраняли племена «гильзаи».
Армия была многонациональной, но офицерский корпус формировался из отпрысков благородных родов, баев землевладельцев различных родоплеменных групп.
В целом, в понимании и восприятии афганского общества это была вполне инклюзивная, демократическая, сбалансированная и жизнеспособная система государственного устройства.
Данным устоявшимся традициям следовали и коммунисты. Армия продолжала оставаться многонациональной, «Царандой» остался за пуштунами, а охрана границ усилилась связкой пограничных подразделений с традиционными пуштунскими формированиями «малишей».
Но под влиянием Москвы, афганские власти внесли небольшую просоветскую коммунистическую ремарку – в провинции стали назначаться ставленники Кабула в лице секретарей провинциальных комитетов НДПА (Национально-демократической партии Афганистана).
Возможно, это обстоятельство в числе других причин также повлияло в дальнейшем на устойчивость режима, потому как наделенные неограниченной властью на местах партийцы пытались проводить руководящую и направляющую линию партии, благодаря чему напоролись на противодействие местных элит. Об этом свидетельствует тот факт, что падение режима Наджибуллы началось с практики назначения губернаторов провинций без согласования с местными лидерами и предпринимавшихся попыток пуштунизации северных провинций, традиционно населенных нацменьшинствами.
Демократический режим Карзая и Гани, учитывая, что его лидеры длительное время не жили в стране, на практике проигнорировал эти обстоятельства, не извлек уроков из экспериментов коммунистов и потакая западным политтехнологам увлекся непонятной населению модной риторикой «о свободе, мире и демократии». Суммарно, количество дней, проведенных указанными афганскими лидерами в ходе визитов за пределами Афганистана, где они на различных трибунах выступали с пламенными речами, значительно превышает количество дней, проведенных в рабочих поездках внутри страны, что не позволяло лидерам вникать в обстановку на местах и выстраивать стратегию развития государства.
Задачи контроля за общественно-политической ситуацией в стране официальный Кабул делегировал иностранцам без учета понимания ими местных традиций и характера общественных отношений, перемешав их с военными задачами. На службу в «Царандой» за деньги мог попасть кто угодно, и, как результат, население таких полицейских совершенно не воспринимало.
Нескончаемая чехарда экспериментов с т.н. «демократическими» выборами в различные представительные органы власти на местах и в центре, президентские выборы, возня со специальными чернилами и прочие «прозрачные» урны в конечном итоге, не нашли понимания и поддержку среди населения.
Невосприимчивость к нововведениям в афганской глубинке преподносилось как проявления антидемократических сил, что способствовало введению в заблуждение мирового сообщества и командования ISAF о реальной ситуации в стране.
В итоге, события августа 2021 года показали, что прошлый режим держался исключительно «на иностранных штыках» и к самостоятельному существованию был не способен.
Таким образом, внешние попытки навязывания международных стандартов, внесения изменений в афганскую традицию государственного управления и впредь будут только расшатывать общественно-политическую ситуацию в стране, оказывать негативное влияние на развитие военно-политической обстановки в регионе.
Что нужно делать для того, чтобы в Афганистане наступила стабильность? Во-первых, необходимо отказаться от очередных и бесперспективных попыток «демократизации» по чужим лекалам, во-вторых, предоставить народу возможность самостоятельно определиться со своим государственным устройством и в-третьих, искренне пожелать многострадальным афганцам мира и спокойствия, всемерно поощряя и поддерживая их на пути к цивилизованной интеграции в международное сообщество, всемерно содействуя стремлению к достойной жизни.
Исполнительный комитет РАТС ШОС