Пакистанские эксперты о ситуации в Афганистане под властью талибов
Несмотря на первоначальные надежды на инклюзивное правительство, талибы фактически восстановили Исламский Эмират, сосредоточив власть в руках высших религиозных деятелей.
Нынешняя администрация действует как временное правительство без определенного графика формирования постоянного правительства, что отражает внутреннюю напряженность и конкуренцию за ключевые посты внутри движения «Талибан».
Отсутствие внутриафганского диалога или примирения, выходящего за рамки предложения талибами защиты политикам, связанным с предыдущим режимом, поднимает вопросы о приверженности режима инклюзивности.
Обещание амнистии, хотя и публичное, контрастирует с документально подтвержденными случаями внесудебных казней, произвольных арестов и пыток, особенно в отношении бывших военнослужащих и полицейских.
Независимые СМИ Афганистана фактически перестали существовать, минимизируя общественную критику.
Борьба талибов за подавление вооруженного сопротивления на севере страны и постоянная угроза со стороны «Исламского государства провинция Хорасан» («ИГ-Хорасан») подчеркивают сохраняющиеся вызовы безопасности.
В этой области вообще наблюдается противоречивая картина. После установления контроля талибов над Афганистаном возникла подпольная сеть под эгидой самопровозглашенного Исламского Эмирата, возглавляемого теневым негосударственным субъектом, известным как TTA (Террористический альянс талибов). Это образование действует через различных террористических посредников, стратегически нацеленных на соседние страны.
Примечательно, что «Техрик-е-Талибан Пакистан» (TTП), Исламское движение Восточного Туркестана (ИДВТ), нацеленное на Китай, Исламское движение Узбекистана (ИДУ) и группировка «ИГ-Хорасан» действуют под влиянием TTA.
После захвата власти талибами произошел загадочный шаг – освобождение заключенных лидеров и бойцов «ИГ-Хорасан» по приказу Сираджуддина Хаккани, самопровозглашенного министра внутренних дел Афганистана. Такие провинции, как Кунар и Нангархар, стали убежищами для многочисленных террористических группировок, включая TTП, «Джамаат-уль-Ахрар» (JuA) и «ИГ-Хорасан», действующих с молчаливого одобрения афганского правительства.
Беспрепятственный обмен боевиками между TTП и «ИГ-Хорасан» напоминает рутинные карьерные изменения, подчеркивая взаимосвязанный характер этих террористических организаций под эгидой TTA.
Возникает заметная закономерность, когда TTA назначает своим ставленникам конкретные роли. «ИГ-Хорасан» специализируется на нападениях на религиозных лидеров и разжигании межконфессионального насилия, в то время как TTП стратегически развернута для нападений на силы безопасности.
Эти симбиотические отношения организованы под эгидой TTA, демонстрируя хорошо скоординированную стратегию ведения опосредованной войны.
Помимо экспорта терроризма в соседние страны, «ИГ-Хорасан» играет решающую роль в качестве подрывной силы в Афганистане, выступая в роли «плохого полицейского» для TTA. Эта внутренняя дестабилизация становится предлогом для жестких действий афганского правительства и Глобальной оборонной инициативы (GDI).
Финансирование TTA опирается на незаконную деятельность, такую как контрабанда, вымогательство и торговля наркотиками. Вербовочный резерв в основном нацелен на экономически уязвимые и религиозно консервативные слои афганского населения и населения племен.
Прозрачные границы между Афганистаном и Пакистаном в сочетании со значительным количеством незаконных афганских беженцев на территории Пакистана способствуют устойчивости этих террористических групп.
Решение Пакистана репатриировать нелегальных афганских беженцев преподносится как стратегический шаг, направленный на подрыв жизнедеятельности террористических организаций. Хотя это решение было морально, экономически и юридически оправдано, оно столкнулось с возражениями со стороны афганского правительства, которое пытается увязать репатриацию с несвязанными с этой темой территориальными спорами.